Хочется и не хочется писать про войну. Хочется - потому что много мыслей. А не хочется - потому что еще больше чем мыслей - чувств, их очень сложно выразить. Хочется написать хорошо - без должного, или нужного, или просчитанного пафоса. И боязно, что не получится. Как ни странно, но ручка и бумага в этом случай почему-то больший друг и товарищ, чем компьютер. 9 мая я была на даче и исписала несколько листов в старом детском дневнике. Мыслями о войне, размышлениями, вопросами к себе и к другим. Наверное, можно было бы это перепечатать сюда. Но в этом "ПЕРЕ-печатать" столько неискренности! И не хочется эти непростые мысли повторять много раз слово в слово, как будто заученный стих. Сила теряется. Значимость и смысл.
Писать о войне трудно, но думаю о ней много в последнее время. В последнее время - это не дни и месяца, а скорее несколько последних лет. Конечно, не постоянно - думаю. Просто это тема стала какой-то особенной для меня именно в последние несколько лет. У нас на даче много номеров журнала "роман - газета", и я часто вынимаю большие стопки и раскладываю их вокруг себя - что мне точно не хочется сейчас читать, что нужно посмотреть по-подробнее, что сразу понравилось и так далее. Так, вот хочется - про войну. Очень по-детски сформулированное желание, но тем не менее это так. Эти истории, хоть и художественные часто, но настоящие. И чувства они будят настоящие. Эти настоящие чувства - это то, что я сейчас ищу, то, что мне нужно.
Несколько дней назад в поиске книги достала с полки первую попавшуюся. Оказалось "Товарищ поэзия" Михаила Луконина: воспоминания, мысли и автобиография поэта. Я честно признаюсь, что поэта такого не знала, но читать стала просто потому что интересно. А потом стало про войну. И сегодня я решила сама не писать про нее - ну, не получается пока у меня. Может, еще не додумала, может, - не дочувствовала, может, - не доросла. Я просто процитирую маленький кусочек из этой книги. Возможно, он не произведет на вас того впечатления, что на меня. Или, возможно, в отрыве от всей книги он не так будет воспринят. Но мне просто очень хочется сказать о войне - пусть и не моими словами.
"На первую свою войну мы ехали в холодной «теплушке» через Медвежьегорск.
К печурке приник дневальный,
Тих и задумчив он.
Единственный в целом мире
Качается наш вагон, -
шепталось под стук колес. Поражало все: прелесть мальчишеского быта, вязанные подшлемники – в них дышалось тепло и влажно, так что снаружи нарастали морозные бороды.
Свесившись с нар, Арон Копштейн предложил: давайте потянем жребий!
Нарвали полоски бумаги, написали «жив», «убит», «ранен», туго скрутили дольки и ссыпали в чью-то каску. Я вытащил второй номер, но совершенно не верил в это и смеялся, как никогда.
Ночью пришли строчки:
Такая летняя погода,
Такие сосны на ветру,
Такая родина у сердца…
Вот почему я не умру.
[…]
Мы с Колей Отрадой сидели на валуне, прощались, сняли смертные медальоны с нашими адресами – показывали их друг другу. Нас разбили по разным эскадронам – так почему-то тогда назывались роты.
Потом уже я обнаружил, что мы нечаянно поменялись медальонами, за что своими слезами, получив извещение, расплачивалась моя мать".
Я не буду говорить, что я помню. Для меня ближе - я чувствую. Или - я учусь чувствовать, чтобы помнить.